практики
«Систему не интересует, зачем ты пришел; учителям не важны твои цели и планы на будущее»
Бэлла Шахмирза — о традициях на Кавказе и неформальном образовании
В 2017 году в ногайском ауле Эркен-Халк появилась летняя школа для детей «Балапанлар». Это ответ на школьную систему, организованную по принципам фабричного производства, и способ познакомить сельских детей с большим миром. В марте 2022 года проект дополнился досуговым центром «Уя» в ауле Икон-Халк. Автор этих инициатив Бэлла Шахмирза рассказывает «Приличным людям» о том, какие требования кавказское общество предъявляет к детям, «третьем отрицательном отборе» среди педагогов и способах помочь ребенку стать счастливым взрослым.
«Мы не указываем детям, что делать»
«Балапанлар» (в пер. с ногайского «детки» — Прим. ред.) — это двухнедельный летний лагерь с насыщенной программой: танцы, музыка, английский, жонглирование, игры, лекции и театр, астрономия и кино. Всего проходит пять-шесть занятий в день с педагогами из крупных городов России. Программа составлена по принципам неформального образования. Дети даже не осознают, как они учатся: им кажется, что они веселятся и играют. Наша задача — дать детям осознать свои интересы и раскрыть потенциал.
Конечно, две недели — недостаточно, чтобы отследить развитие детей и, тем более, изменить их образ мышления. Поэтому появился досуговый центр «Уя» (в пер. с ногайского «гнездо» — Прим. ред.), где мы отрабатываем наши методики в спокойном режиме. Дети могут прийти в центр в любое время и делать, что хотят: рисовать, лежа на полу, «зависать» с друзьями, слушать лекции, сидя на ковре. Жесткой сетки занятий пока нет, но мы скоро запустим курсы кодинга.
Конечно, две недели — недостаточно, чтобы отследить развитие детей и, тем более, изменить их образ мышления. Поэтому появился досуговый центр «Уя» (в пер. с ногайского «гнездо» — Прим. ред.), где мы отрабатываем наши методики в спокойном режиме. Дети могут прийти в центр в любое время и делать, что хотят: рисовать, лежа на полу, «зависать» с друзьями, слушать лекции, сидя на ковре. Жесткой сетки занятий пока нет, но мы скоро запустим курсы кодинга.
На Кавказе никогда не было пространств для встреч детей вне школы и дома. Поэтому родителям не всегда понятно, зачем детям идти в центр, если они могут побыть в семье. Чем «посидеть у нас» отличается от «посидеть дома»?
За пять лет прошло пять летних школ «Балапанлар» в Карачаево-Черкесии, Астраханской области и Ставропольском крае
Тем, что мы не указываем детям, что делать. Они могут без осуждения «потупить» в телефоне, но в какой-то момент они его откладывают и начинают что-то придумывать: читают книги, идут в магазин за коробками и мастерят из них костюмы роботов, учатся играть на электронном фортепиано. Мы выступаем, скорее, в роли модераторов, нежели в роли учителей.
Досуговый центр — это место, где взрослые готовы помочь и поддержать. Здесь всегда есть чем заняться, даже когда в центре ничего не происходит. К нам приезжают разные спикеры: например, за последний месяц архитектор рассказала о своей работе и построила с детьми макет нашего центра из подручных материалов, стюардесса — о работе и посещенных странах. Мы по-другому проживаем пространство вокруг: раскрашиваем стены во дворе; говорим на серьезные темы, например, о мусоре и глобальном потеплении; ходим на пикники или речку.
Мы мечтаем о кухне в нашем центре. Для чего она нужна? Во-первых, кормить детей, не выделяя тех, у кого проблемы с едой дома. Во-вторых, приучать их к правильному питанию без сахара и вредных продуктов. В-третьих, это идеальное место для занятий. Например, географией: готовить разные блюда и находить на карте страны их происхождения. Можем изучать экологию и экономику: объяснять про разделение мусора, углеродный след или говорить на примере чашки кофе о налогах и марже. Заодно дети прокачивают хозяйственные навыки. Хотя, казалось бы, это просто кухня, где чай пьют.
Досуговый центр — это место, где взрослые готовы помочь и поддержать. Здесь всегда есть чем заняться, даже когда в центре ничего не происходит. К нам приезжают разные спикеры: например, за последний месяц архитектор рассказала о своей работе и построила с детьми макет нашего центра из подручных материалов, стюардесса — о работе и посещенных странах. Мы по-другому проживаем пространство вокруг: раскрашиваем стены во дворе; говорим на серьезные темы, например, о мусоре и глобальном потеплении; ходим на пикники или речку.
Мы мечтаем о кухне в нашем центре. Для чего она нужна? Во-первых, кормить детей, не выделяя тех, у кого проблемы с едой дома. Во-вторых, приучать их к правильному питанию без сахара и вредных продуктов. В-третьих, это идеальное место для занятий. Например, географией: готовить разные блюда и находить на карте страны их происхождения. Можем изучать экологию и экономику: объяснять про разделение мусора, углеродный след или говорить на примере чашки кофе о налогах и марже. Заодно дети прокачивают хозяйственные навыки. Хотя, казалось бы, это просто кухня, где чай пьют.
«Дети не знают, что есть мир за пределами аула»
Я хочу, чтобы из счастливого ребенка вырос уверенный в себе взрослый, который сам выбирает свой образ жизни. Сельские дети не верят в себя и не знают о мире за пределами аула. До 18 лет я, аульский ребенок, не догадывалась о своих способностях к языкам просто потому, что не было потребности говорить на английском или итальянском. Сейчас мой основной доход — это работа переводчиком.
В селе ты находишься в ограниченном сообществе людей и не чувствуешь поддержку взрослых. Детей не учат выражать свое мнение — их игнорируют. На Кавказе это особенно заметно из-за силы традиций.
Моя задача в том, чтобы дети поняли, что они способны творить, а взрослые готовы их выслушать и подсказать, как сделать лучше. Среди педагогов центра кто-то проконсультирует по поступлению в вуз, кто-то — поможет составить резюме, кто-то — подать заявку на грант или конкурс. Существует много возможностей, о которых дети не подозревают.
В селе ты находишься в ограниченном сообществе людей и не чувствуешь поддержку взрослых. Детей не учат выражать свое мнение — их игнорируют. На Кавказе это особенно заметно из-за силы традиций.
Моя задача в том, чтобы дети поняли, что они способны творить, а взрослые готовы их выслушать и подсказать, как сделать лучше. Среди педагогов центра кто-то проконсультирует по поступлению в вуз, кто-то — поможет составить резюме, кто-то — подать заявку на грант или конкурс. Существует много возможностей, о которых дети не подозревают.
«Школьная структура напоминает конвейер на фабрике»
Современная общеобразовательная школа появилась в век промышленной революции и построена по принципам завода. Систему не интересует, зачем ты пришел, учителям не важны твои цели и планы на будущее. Дети ходят в одинаковой одежде, с похожими прическами, сидят ровно за партами, слышат звонок по расписанию — такая слаженная структура напоминает конвейер на фабрике. Если ты не такой, то ты — «брак».
Но сегодня запросы изменились: дети из других стран или с особенностями развития учатся в одном классе со всеми остальными. Школе надо адаптироваться под разных учеников.
Главное отличие неформального образования от формального в том, что мы ориентируемся на человека, а не толпу. Это работа под конкретную аудиторию, а не ради выполнения плана министерства. Детей нужно научить жить в нестабильном мире, быть гибкими, думать, выражать свое мнение и не бояться оставаться собой.
Есть еще одна проблема с сельскими школами.
Но сегодня запросы изменились: дети из других стран или с особенностями развития учатся в одном классе со всеми остальными. Школе надо адаптироваться под разных учеников.
Главное отличие неформального образования от формального в том, что мы ориентируемся на человека, а не толпу. Это работа под конкретную аудиторию, а не ради выполнения плана министерства. Детей нужно научить жить в нестабильном мире, быть гибкими, думать, выражать свое мнение и не бояться оставаться собой.
Есть еще одна проблема с сельскими школами.
Школьными преподавателями становятся люди после «третьего отрицательного отбора»: в пединститут идут те, кто никуда не поступил; в школы идут те, кто не нашел работу лучше; в сельские школы приходят те, кого никуда больше не взяли.
Даже если в школу попал инициативный преподаватель, который хочет развиваться, учиться и пробовать новые методики в работе с детьми, то старшие коллеги обычно не одобряют его активность. Это влияет на общий уровень образования. В ауле не найти преподавателя по программированию, некому работать на школьных 3D-принтерах. У детей серьезные пробелы в истории, географии и даже в родном ногайском языке: кто-то не знает, где север и юг, и на карте России ищет свой аул под Норильском.
«Дети не реагируют на мир вокруг»
Мой двоюродный брат Батал – ребенок, ориентируясь на которого, я создавала летнюю школу. Активный, хулиганистый, из не очень обеспеченной семьи – система таких не любит; школе нужны послушные мальчики. Мы помогли ему раскрыться, развить лидерство и артистичность.
Сейчас на Кавказе растут инфантильные мальчики, которые не могут проявить себя: от них требуют, чтобы они вели себя по-пацански и по обычаям, хотя им, возможно, хотелось бы по-другому. Многие ровесники Батала – традиционалисты, жутко закрытые и религиозные. К нам ходили ребята 13-16 лет – всегда толпой, будто боялись по одному. Они не слышат, когда к ним обращаются, только разговаривают между собой и не реагируют на мир вокруг. Батал другой: он гораздо свободнее и может пренебречь чужим мнением ради собственных интересов, хотя на Кавказе так не принято.
Сейчас на Кавказе растут инфантильные мальчики, которые не могут проявить себя: от них требуют, чтобы они вели себя по-пацански и по обычаям, хотя им, возможно, хотелось бы по-другому. Многие ровесники Батала – традиционалисты, жутко закрытые и религиозные. К нам ходили ребята 13-16 лет – всегда толпой, будто боялись по одному. Они не слышат, когда к ним обращаются, только разговаривают между собой и не реагируют на мир вокруг. Батал другой: он гораздо свободнее и может пренебречь чужим мнением ради собственных интересов, хотя на Кавказе так не принято.
«Меньше лезем к чиновникам — целее будем»
С властями у нас хорошие отношения. Мы на связи, они знают, чем мы занимаемся, и по возможности помогают. Например, в школах при поддержке района и местных чиновников мы организуем программу профориентации фонда «Открывая горизонты».
Мы не просим финансовой помощи, потому что имели один плачевный опыт. В 2018 году мы выиграли тендер от местного министерства в 2 млн рублей на проведение летней школы. После этого следователи проверяли всех участников, семь раз с допросами прилетали в Москву по нашему юридическому адресу, пытались доказать, что мы ничего не сделали. Хотя летняя школа прошла, в ней участвовало 250 детей, и в моем доме жили 40 преподавателей. Мы выстояли, но нам «сорвали» президентский грант в следующем году.
Наш центр живет сам по себе, и это облегчает жизнь: никто не говорит, что и как делать. Чиновники хотят, чтобы ты работал бесплатно, и при этом требуют с тебя как со своего сотрудника. Это неправильный подход, и в целом Карачаево-Черкесия — специфический регион с ручным управлением, где слишком многое завязано на знакомствах и клановости. В эту систему лучше не соваться: меньше лезем — целее будем.
Мы не просим финансовой помощи, потому что имели один плачевный опыт. В 2018 году мы выиграли тендер от местного министерства в 2 млн рублей на проведение летней школы. После этого следователи проверяли всех участников, семь раз с допросами прилетали в Москву по нашему юридическому адресу, пытались доказать, что мы ничего не сделали. Хотя летняя школа прошла, в ней участвовало 250 детей, и в моем доме жили 40 преподавателей. Мы выстояли, но нам «сорвали» президентский грант в следующем году.
Наш центр живет сам по себе, и это облегчает жизнь: никто не говорит, что и как делать. Чиновники хотят, чтобы ты работал бесплатно, и при этом требуют с тебя как со своего сотрудника. Это неправильный подход, и в целом Карачаево-Черкесия — специфический регион с ручным управлением, где слишком многое завязано на знакомствах и клановости. В эту систему лучше не соваться: меньше лезем — целее будем.
«Это долгосрочная инвестиция в здоровье общества»
Сегодня я, как никогда прежде, вижу необходимость в нашей работе. Детям нужно место, свободное от идеологии. Я хочу, чтобы из сельских детей выросли успешные самодостаточные взрослые, которые через 10 лет помогут большему количеству людей, и общество станет здоровее. Это долгосрочная инвестиция с отложенным результатом.
Записала Юлия Калинина
Фотографии из личного архива Бэллы Шахмирзы
Записала Юлия Калинина
Фотографии из личного архива Бэллы Шахмирзы
Узнать больше и поддержать «Балапанлар»:
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ